«А мы вас пораньше ждали. Что, по деревне гуляли?» Я удивился. Мои блуждания и впрямь затянулись, но кто мог об этом рассказать? Деревня показалась мне абсолютно безлюдной. «Дак вы только из лесу показались, а мы уж знали, что пришёл чужой человек».
С языка почти слетело название фильма «Чужие здесь не ходят». Но я удержался. «Здесь» - это село Пурнема Онежского района Архангельской области. Конечная цель - деревня Лямца, что в 30 км от Пурнемы. И я здесь за тем, чтобы рассказать, как и с какими последствиями здесь ходили чужие ровно 160 лет назад, в июне 1855 г.

Тогда шла война. Мы называем её Крымской. Англичане до сих пор используют термин «Русская», что более верно. Формально Россия противостояла коалиции Франции, Англии, Турции и непонятно зачем примкнувшей к ним Сардинии. Фактически же война была мировой - союзники, если считать их с колониями, покрывали территорию примерно в 2/3 планеты. Бои шли сразу в пяти театрах военных действий - в Крыму, на Кавказе, на Камчатке, на Балтике и на Белом море. Относительную неудачу Россия потерпела только в Крыму, сдав часть Севастополя. Во всех других театрах поражение терпели уже союзники. Особенно по­стыдной для них была кампания на Белом море.

Теоретически англичане должны были установить полную блокаду этого моря, через которое велось до 20% внешней торговли России. Практически же они навеки опозорили себя бомбардировкой Соловецкого монастыря, грабежом и варварским сожжением нескольких десятков поморских посёлков. Но здесь, в Лямце и Пурнеме, им толком не удалось даже это...

«Ну, держитесь крепче, - Саша Нестеров как истинный помор чрезвычайно вежлив и называет на «вы» даже тех, кто младше его. - Вода уходит, должны успеть!» Мы мчимся на мотоцикле в направлении Лямцы по морю. Вернее, по плотному мокрому песку с камнями, что оставил отлив. Других способов добраться до легендарной деревни нет. А утром у меня было 70 вёрст от Онеги по лесовозной трассе, потом 8 километров по тайге пешком. Теперь - по морю на колёсах. Англичанам, мне кажется, было не в пример легче...

«С пароходофрегата было спущено два баркаса и 40 человек вооружённой команды при 5 офицерах. В деревне оказалось 5 престарелых крестьян и священник Пётр Лысков, остальные ушли на дальний покос. Англи­чане застрелили 2 быков, 7 баранов, 10 кур с петухом и, забрав провизию, покинули деревню». Эта сводка датирована 8 июля 1854 г. 

Признанный экстремистским лозунг «Хватит кормить чужих!» тогда ещё не был запущен в массы. Однако поморы поступили в полном соответствии с ним - жёстко и нетолерантно. На следующий год была организована оборона. 38 добровольцев, 20 старинных кремнёвых ружей и одна трёхфунтовая пушка.

«Откуда пушка взялась, точно объяснить не смогу, - говорит заведующая Лямицким клубом Наталья Нестерова. - Старые люди рассказывали, будто пушку привезли из Норвегии, аккурат после первого наезда англичан. Очень даже возможно - деревня-то была богатая».

Как бы в подтверждение этих слов я вижу странный для здешних краёв дом, по архитектуре больше похожий не на традиционные деревенские избы с высоким подклетом (нижний этаж дома) и маленькими окошками, а на городскую усадьбу - изящный и строгий, с широкими окнами. В Лямце он такой не один, и называют их лоцманскими. Лоцманы были образованные и более чем обеспеченные. На английскую блокаду и санкции этим морским волкам было наплевать. Вполне могли сходить за оружием и в Норвегию. Англичане, разумеется, об этом не знали. И 27 июня 1855 г. пришли к уже знакомым берегам в надежде поживиться столь же удачно, как и в первый раз.

Когда англичане на 3 баркасах подошли к деревне, их встретил шквальный огонь. Первым же залпом было убито 3 и ранено 5 человек десанта. Выстрелом из пушки был пробит один баркас. Ретировавшись на пароход, они начали обстрел деревни из всех бортовых орудий. Стрельба велась ядрами, зажигательными бомбами, гранатами и ракетами. Спустя 3 часа обстрела была предпринята попытка снова высадить десант. Попытку пресекли, убив и ранив ещё несколько человек. В отместку англичане бомбардировали деревню на протяжении всей ночи, после чего отошли, ничего не успев».

Эту суховатую сводку дополняет Наталья Геннадьевна: «Мужики наши сражались храбро, да. Но особенно отличились священник Лысков, дьячок Изюмов и крестьянин Совершаев. Хотя в других местах по побережью англичане всё-таки сумели пожечь деревни. У нас обороной руководил Нур-Мухамед Изырбаев, отставной пехотный рядовой. Когда отличившихся представляли к наградам, выяснилось, что он мусульманин, башкир из Оренбургской губернии, и что на службе неоднократно был сечён шпицрутенами (хлыстами) за нарушение дисциплины»...

Обратный путь до Пурнемы. Белая ночь, отлив совсем скоро сменится приливом. Тюлени, прозевавшие отлив, спасаются в сторону большой воды - лес рядом, а оттуда может пожаловать медведь. Мотоцикл вязнет в песке. Примерно так же, только милях в двух от берега (3,6 км), 160 лет назад шли к Пурнеме на своём пароходе взбешённые англичане. Ведомые жаждой мести и наживы, готовые отыграться за позор и унижение на жителях следующего села. Но прохладный ветер Белого моря остудил горячие британские головы. На следующий день, уже в Пурнеме, рассказ о том, чем закончилась для англичан «лёгкая прогулка», продолжает одна из старейших жительниц села 

- Я от старых людей слыхала, - говорит она. - Утром у нас пастух коров погонил и затрубел, дак коровы пыль подняли. Англичанка вроде услыхала звук-то, пыль увидала и ушла. А для того, что в старопрежние времена в рожок-то военные трубели. Вот англичанка и подумала, что село большое, дак, может, и солдаты есть. Идут, в рожок-то трубят, по дороге пылят. Постреляла маленько да ушла...»

Люди здесь живут примерно так же, как и в те далёкие времена. Кормят их в основном лес и море, которое называют как в старину: «Пресветлый наш Ганд­вик». А что нельзя добыть там, раз в неделю привозят в местные магазины по воде или самолётом. А в одной из деревень Онежской губы стоит памятник - литой чугунный крест на постаменте из английских ядер и бомб. Ядер в постаменте ровно 33, хотя после обстрела их насчитали более 500. На оборотной стороне креста надпись: «В память отражения неприятельского Английского парохода фрегата Государственными крестьянами селения Лямцы». Когда его воздвигали, поморы писали на высочайшее имя: «Ручаемся за своё потомство, что и оно будет в память нашу поддерживать его в отдалённое время». 

Памятник содержится в полном порядке. А в прошлом году неподалёку от него появился и второй - жителям Лямцы, участ­никам Великой Отечественной. Поморы поставили его за свой счёт.